Агу Сихвка говорит правду - Страница 19

И когда вспомнилась эта история с ружьем, меня озарило, я понял, чего нам не хватает. И я сказал:

— Послушай, Кийлике. Мы нарушили правила драматургии. Если на сцене прорубь, то в ходе спектакля кто-то непременно должен туда плюхнуться.

И вот теперь действительно все написано, как было. И что октябрята с помощью волчьего автобуса учились кататься на коньках, а председатель совета отряда Куллеркупп требовала спектакля. И мы разучили его, и затем прибыла корреспондентка из газеты, которой показали сначала выпиленных из фанеры петушков (руководитель Каур), затем бумажные кораблики (руководитель Крапман), затем следы на снегу (ответственный Топп) и так далее, пока наконец не пришла очередь нашего спектакля.

Сначала все шло по плану. На Банном пруду был устроен лес из отслуживших свое новогодних елок. И Обукакк, который хорошо подражает всяким голосам, ржал за елками, дескать, крестьянин едет. А я в роли лисицы поехал на коньках посмотреть. И вернулся с рыбой, которую играла нототения холодного копчения.

Но затем, когда волк-Кийлике подъехал с вопросом, где я взял рыбу, и я сказал, что в проруби, и волк-Кийлике отправился тоже ловить, случилось так, что левый конек Кийлике зацепился за правый и, вопреки нашему намерению, он не смог сунуть в прорубь один только хвост, а плюхнулся в воду весь целиком, Правду, правду, только правду, — сказал один знаменитый человек, хотя не помню кто, и честное пионерское, никто из нас не мог ожидать от корреспондентки такой прыти, что она вскочит и бросится Кийлике на помощь.

Ведь с Кийлике-то ничего плохого не случилось, поскольку он стоял ногами на дне и в соответствии с правилами драматургии все равно через несколько минут прыгнул бы в прорубь, для чего заблаговременно надел под костюм волка шерстяное белье и резиновый костюм брата Обукакка.

Если мы в чем и виноваты, то только в том, что прорубь сделали слишком большой, дав этим возможность товарищу корреспондентке, бросившейся на помощь, в ходе спасательных работ тоже свалиться в воду, Теперь я исчерпывающе объяснил, как все было, и рассказал, что мы хотели только хорошего. В настоящем театре то и дело закалывают и отравляют главных действующих лиц, и что было бы, если бы мы все из зала начали бросаться им на помощь. Если бы корреспондентка из газеты не упустила это из виду, она бы не промокла, что повлекло за собой заболевание гриппом.

«Если в спектакле есть ружье, оно должно выстрелить», — сказала учительница эстонского языка, из чего мы сделали вывод, что если есть прорубь, туда должен кто-то упасть. Двух падений в прорубь искусство не требует, да у нас так и не было задумано.

Председатель совета отряда Куллеркупп сказала: «Устройте представление!», и вот что получилось.

И нас не сфотографировали у знамени дружины.

Как я сорвал юбилейный концерт

(Объяснительная записка Агу Сихвки руководителю оркестра)

Чтобы честно рассказать все, как было, я должен начать совсем издалека, а именно с того урока эстонского языка в шестом классе, когда учительница товарищ Корп объявила:

— К послезавтрашнему дню все должны написать домашнее сочинение. Чтобы обрадовать вас, позволяю писать на вольную тему.

Как известно, домашние сочинения пишут в каждом классе. Но обычно на какую-нибудь определенную тему, например «Как я провел летние каникулы» или «Как я помогаю маме по хозяйству». На вольную тему мы еще никогда не писали, поэтому слова учительницы вызвали замешательство.

— Не умею я выбирать вольную тему, — сказал Кийлике.

— Откуда мне знать, какая вольная тема самая лучшая? — заворчал Топп.

А Каур спросил, может, эта тема настолько вольная, что можно вообще ничего не писать? Слова Каура рассердили учительницу.

— Что же получается? Хочешь сделать добро, и вот тебе благодарность. Ладно, сочинение на вольную тему я отменяю. К послезавтрашнему дню напишете сочинение на тему «Моя дорога в школу». — А когда в классе возник шумок, добавила: — Если кому-нибудь хочется еще что-то сказать, прошу к доске. Заодно спрошу и склонения.

Тут уж никто ничего не захотел больше говорить, потому что склонения, как уже видно из названия, нечто неопределенное — ведь в эстонском языке четырнадцать падежей, и никто не знает, до чего можно досклоняться. Лишь после того как прозвенел звонок и учительница вышла из класса, все принялись обвинять Каура.

— Вольная тема все же лучше, — сказала председатель совета отряда Сильви Куллеркупп. — Меня обычно в школу привозит отец на машине. Что об этом напишешь?

— Мне до школы только сто метров, — сказала соседка Куллеркупп по парте, которая живет рядом со школой. — Об этом ничего не напишешь.

А новый ученик Обукакк захныкал:

— Если бы осталась вольная тема, я смог бы переписать любое прошлогоднее сочинение. А что мне теперь делать? О дороге в школу мы в прошлом году не писали.

Когда уроки кончились и мы с Кийлике пошли домой, потому что интернат из-за аварии печной трубы был закрыт на две недели, мы принялись обсуждать между собой вопрос об этом сочинении. Кийлике сказал:

— Я придумал, что написать: «В семь часов утра я начинаю шагать». И затем дальше три тысячи девятьсот раз, что шагаю, шагаю, шагаю, шагаю. Поскольку это слово я пишу без ошибок, учительница может порадоваться, что на Кийлике не придется расходовать красные чернила.

Я сказал:

— Я тоже думаю, что это ее приятно обрадует. Но поскольку два одинаковых сочинения писать не рекомендуется, мне придется придумать что-нибудь другое. Я лучше напишу про тех, кого встречаю утром по пути в школу. — И сообщил, что сегодня утром мне попался навстречу поселковый портной Ойнас.